Компания “Яндекс”, исследуя статистику запросов, посвященных котам и собакам, обнаружила любопытный сдвиг: если 10 лет назад запросов со словом “кошка” было в два раза больше, чем со словом “кот”, то теперь “кот” на 20% опережает “кошку”. Возможно, статистика отражает сдвиг в русском языке: “кот” становится гендерно-нейтральным словом и меняет в этой роли “кошку”. Происходит ли этот сдвиг на самом деле и что является его причиной? Научно-популярный журнал N + 1 задал эти вопросы лингвисту Максиму Кронгаузу.
Отвечает лингвист
Если коротко, то я бы не стал говорить, эта рокировка уже произошла, но тенденция есть, и связана она, по всей видимости, с влиянием интернета. Если говорить подробнее, то нам придется вспомнить о некоторых понятиях структурной лингвистики, а именно о термине “оппозиция”.
Этот термин подробно обсуждается в книге князя Николая Трубецкого “Основы фонологии”, вышедшей в 1939 году. Фактически он создал учение об оппозиции применительно к звукам и фонемам. Однако это понятие важно не только для фонологии и фонетики, но и для всей структурной лингвистики в целом, оно играет существенную роль на всех уровнях языка и культуры.
Суть в том, что языковые единицы могут попарно противопоставляться друг другу по какому-то признаку. Скажем, звуки [п] и [б] противопоставляются по фонетическому признаку — по глухости-звонкости — и являются членами оппозиции.
Трубецкой описал несколько типов оппозиции. Одна из них — привативная оппозиция, противопоставление “А — не А”, когда у одного члена есть содержательный признак, а у второго он отсутствует. Вторая — эквиполентная оппозиция, когда оба члена оппозиции содержательны. Третий тип — градуальная оппозиция, в которой члены противопоставлены по уровню проявления какого-то признака.
Например, “уродливый” и “красивый” соотносятся не как “А” — “не А”, а как точки на шкале, где есть нейтральное значение, скажем “нормальный”, а есть на разном расстоянии от этого “нормального” значения “красивый” и “уродливый”.
Члены привативной оппозиции, если можно так выразиться, не вполне равноправны. Один из его членов, тот, что обладает признаком “А”, называется маркированным, а второй, у которого нет признака “А”, — немаркированным. При этом немаркированный член оппозиции — это слово “по умолчанию”, нейтральное, “дефолтное”, как сказали бы программисты.
Скажем, в оппозиции “волк — волчица” немаркированное слово — “волк”, потому что, когда мы захотим сказать об этих животных вообще, мы скажем “волки”, а слово “волчицы” используем в том случае, если речь идет только о самках. Какой из членов оппозиции будет “дефолтным”, нейтральным, а какой нет, зависит от многих факторов — от того, какое слово проще, от традиции, от истории и многого другого.
Можно привести пример с поисковой системой. Если мы ищем данные об Алексее Толстом, то мы должны ввести и имя, и фамилию — “Алексей Толстой”. А если мы ищем информацию о Льве Толстом, нам достаточно ввести просто фамилию Толстой, и мы, в основном, получим информацию именно о Льве Толстом. То есть Лев Толстой — это Толстой “по умолчанию”, “немаркированный Толстой”.
Другой пример: для диких животных немаркированным и главным словом является слово мужского рода, а слово женского рода, которое используется для самок, — маркированное. А вот для домашних животных — ровно наоборот: как правило, немаркированным является слово женского рода.
Причина здесь очень проста: самки в сельском хозяйстве играют большую роль, чем самцы. Нам свинья важнее, чем кабан, а корова важнее, чем бык.
Если мы возьмем ту же картину для людей, то увидим, что есть исторически мужские профессии и в их названиях сохраняется как основное, немаркированное слово мужского рода. “Учитель — учительница”, “доктор — докторша”, “поэт — поэтесса”. А есть профессии исторически женские, для которых есть либо единственное слово женского рода, либо оно является более нейтральным: “няня”, “швея”, “кухарка”, “доярка”.
Поскольку эта ситуация расценивается как одно из проявлений неравноправия женщин, то мы сейчас наблюдаем сознательные попытки изменить эти оппозиции.
Например, в немецком языке есть слова “Student” и “Studentin“, мужского и женского рода. Раньше общим словом для разнополой группы студентов было “Studenten“, но теперь обязательным стало говорить “Studenten und Studentinen“, то есть, в переводе на русский, буквально “студенты и студентки”. Тем самым немаркированный, нейтральный член оппозиции, по существу, перестал быть нейтральным.
Для нас “студент” — это слово нейтральное. Оно может обозначать и юношу, и девушку. А в немецком это уже окончательно свершившийся факт, что слово “Student” означает именно студента мужского пола.
Но все равно в слове, обозначающем женщину, присутствует особый суффикс, и слово женского рода, обозначающее женский пол, сложнее, чем слово мужского рода.
Чтобы снять это противоречие, было предложено несколько способов. Первый — в немецком языке стал использоваться суффикс “In” с прописной буквы, то есть “StundentIn“. И этот суффикс уже не значит женский пол, а обозначает нейтральное существо (неважно или неизвестно кто).
Возник и другой способ: использовать нижнее подчеркивание. То есть мы пишем “студентка” и перед “ка” ставим нижнее подчеркивание: “студент_ка“. И тогда мы снова используем вроде бы женский суффикс, но нижнее подчеркивание указывает, что он нейтрален. То есть в этом случае слово “студент_ки” обозначает то, что обычно обозначает слово “студенты“.
Этот метод не получил широкого распространения, поскольку это резко усложняет письмо, а в устной речи его нельзя воспроизвести.
Однако в целом такого рода оппозиции довольно устойчивы. Я не могу припомнить примеров рокировки, когда немаркированный член оппозиции становился маркированным, как в этом случае, когда “кот” становится нейтральным словом, словом по умолчанию вместо “кошки”. Это, видимо, очень редкое явление.
Это может происходить, потому что какой-то из членов оппозиции, скорее маркированный член, резко повышает свою частоту и расширяет употребление. То есть начинает использоваться в общих, нейтральных ситуациях.
В случае с котом очевидно влияние интернета, где появилось слово “котэ”, культ котиков, мемы вроде “котег” и “кисулькен”, — все это тоже работало, конечно, на слово “кот”. И вполне вероятно, что какое-то перераспределение произошло.
Но я, правда, не думаю, что об этом можно говорить как о свершившемся факте. Мне кажется, это, скорее, тенденция. “Яндекс” судит по запросам, и я вполне верю, что количество запросов про кота и про котика стало больше, чем про кошку.
Но чтобы мы по умолчанию говорили “кот” про животное, у которого не можем определить пол? Или “коты” про множество животных, которых мы видим? Я не уверен. Может быть, это еще зависит и от возраста говорящих.
Я бы не рассматривал это как свершившийся факт, пока это только тенденция.
Напишите комментарий!