Как вы можете догадаться, кит не чистит уши. “У меня ласты“, – говорит кит. И действительно, ластами до ушей не дотянешься, в ушах не поковыряешься. Как итог – серные пробки. Огромные, десятибалльные пробки – животное-то большое, уши глубокие, да и живет кит долго, серы за это время накапливается уйма. У синего кита – самого крупного животного на Земле – твердая пробка тянется на четверть метра и похожа на омерзительную свечку, которую не хочется жечь в Рождество. У горбатого кита пробка мягкая, как жидкий студень, пробка финвала потверже блювала, а пробка сейвала тёмная и хрупкая. И все эти пробки, независимо от размеров и консистенции, невероятно информативны.
На протяжении жизни кита, по мере того как летние кормления чередуются с зимними миграциями, ушная сера меняется в оттенке, становясь то светлее, то темнее. Как годичные кольца позволяют посчитать возраст дерева, так же полоски ушной пробки позволяют учёным выяснить возраст кита. Кроме того, можно проанализировать концентрацию в сере веществ, циркулировавших в теле кита в тот или иной год. Иными словами, ушная пробка – это своего рода химическая биография кита. И биография эта в какой-то мере отражает историю океана: китобойный промысел, температурные аномалии, загрязнители – обо всем этом можно “прочитать” в китовых серных пробках.
Несколько лет назад биологи Стивен Трамбл и Саша Усенко из Бэйлорского университета в Уэйко, штат Техас (США), изучили пробку 12-летнего самца синего кита, убитого судном неподалеку от Санта-Барбары в 2007 году. Учёные выяснили, что половой зрелости кит достиг в 9 лет: в соответствующем участке пробки уровень тестостерона вырос почти в 200 раз по сравнению с предыдущими. На следующий год достиг пика стрессовый гормон кортизол – возможный признак телесных и душевных изменений у возмужавшего кита, познавшего прелести борьбы за самку и новой социальной роли. Первые шесть месяцев его жизни несли в себе весьма ощутимые концентрации пестицидов и антипиренов, видимо полученные с молоком матери. И немножечко ртути, которая накапливалась в течение всей жизни кита, с небольшими пиками в 5 и 10 лет.
Как оказалось, серные пробки китов не слишком сложно раздобыть – музеи естествознания охотно собирают это добро после разделки выброшенных морем туш и столь же охотно им делятся с учеными (не пропадать же добру!). Усенко, Трамблу и их коллегам удалось измерить уровень кортизола в пробках двух десятков китов – синих, горбатых и финвалов. Самая старая ушная пробка принадлежала киту, рожденному в 1871 году. Ученые определили, как менялся уровень гормона на протяжении жизни каждого кита, сложили все профили в единую хронику стресса длиной почти полтора столетия, сопоставили их с данными по китобойному промыслу в XX веке – и ахнули. Две кривые были похожи друг на друга, как сестрицы!
С развитием китобойного промысла рос и кортизол – пик пришелся на начало 1960-х. После введения запрета на отлов китов в 1970-х, промысел заметно снизился – и стресс у китов уменьшился. Во время Второй мировой войны китобои не слишком досаждали китам, зато повсюду сновали боевые корабли и подлодки, океан дрожал от взрывов глубинных бомб и прочих звуков морских баталий. Как итог – повышение уровня стресса на 10%. В последние десятилетия стресс снова начал нарастать, что коррелирует с количеством дней с аномально высокой температурой в океане, отмечают Усенко и Трамбл.
Гигантский пик кортизола в начале нашего века – артефакт того самого молодого синего кита, о котором речь шла выше. Он – единственная особь, чьи годы жизни пришлись на указанный период. И по какой-то причине все эти годы он испытывал ужасный стресс. Была ли то реакция на неистовый судоходный трафик в водах Калифорнии или он страдал от пестицидов, ртути и прочих загрязнителей? Неизвестно. И тем не менее кортизол его достигал значений, неведомых его сородичам со времен разгула китобоев, когда киты гибли сотнями тысяч в год.
“Когда я взглянул на график, то подумал: вот индивид, который испытывает такой стресс, будто его бьют гарпуном”.
Ушные пробки – замечательный новый метод исследования жизни китообразных и экологии океана. Обычно морским биологам приходится довольствоваться редкими снимками одной и той же особи в разные годы жизни, парой какашек или биопсией ворвани, которая может рассказать об итогах жизни в целом, но не охарактеризовать её отдельные периоды. Серная пробка – как две сотни подобных анализов, сложенных вместе, биографические вехи каждой половины года жизни одной особи. Она как ледяной керн, по которому климатологи восстанавливают климатическую историю Земли.
В настоящее время научная группа Трамбла и Усенко анализирует ушные пробки китов на предмет гормонов беременности, изотопов и прочих информативных биочастиц. “Мы извлекаем террабайты данных из этих двух десятков пробок”, – уверяет Трамбл. А на подходе уже новые:
“В Канадском музее природы в Оттаве хранятся 4000 пробок, и сотню уже отправили нам. Мы сильно углубляемся во все это“.
Только представьте: тонны и тонны ушной серы. Тысячи свечей, которые противно будет жечь на Рождество.
Источник: batrachospermum.ru
Напишите комментарий!