Биолог и эколог польского происхождения, Симона Коссак в прямом смысле слова подружилась с дикой природой и стала матерью и защитницей беловежских животных. Её называли “ведьмой”, потому что она разговаривала со зверями и птицами.
Более 35 лет Симона прожила в деревянном домике лесника посреди Беловежской пущи без воды и электричества. Журналистка Анна Каминская в своей книге рассказывает о необычной жизни необычной женщины.
Неудавшаяся художница
Симона Коссак родилась в 1943 году в Кракове. Правнучка Юлиуша Коссака, внучка Войцеха Коссака, дочь Ежи Коссака – наследница трёх художников, творчество которых посвящено польской истории. Она должна была родиться мальчиком и стать четвёртым Коссаком, чтобы с честью носить мольберт и славное имя. Но Симона родилась девочкой и выбрала собственный путь.
“Сначала она безуспешно пыталась поступить в театральную школу, потом год проучилась на польской филологии, которую бросила, – рассказывает о юности Симоны её племянница Иоанна Косак. – Симона с детства любила животных. В Коссаковке (родовом поместье Коссаков в Кракове) их всегда было великое множество: кошки, собаки, птицы, например, галки; любимая белка по имени Флорек. Животные были верными друзьями Симоны. Они не душили её своими семейными амбициями, они были спасением от мира, полного требований и оценок. Симона с самого начала хотела изучать биологию, но её пугали обязательные экзамены по физике и математике. Она не очень разбиралась в этих предметах, однако, когда иного выхода не было, она быстро взяла себя в руки, за несколько месяцев нагнала упущенное и поступила в университет. Я думаю, отвержение, с которым Симона столкнулась в семье, придало ей сил, а разочарование в людях позволило ей стать защитницей прав тех, у кого нет голоса — то есть животных”.
в 1970 году, после окончания учебы в Ягеллонском университете Симона решила поехать в Татры или Бещады. Но там ни в одной научной организации не нашлось места для молодой учёной, зато ей предложили работу в Беловеже. Это должна была быть лишь короткая остановка на карьерном пути. Но Симона осталась здесь навсегда.
Дзедзинка
Ещё во время первого визита в Беловежскую пущу с Симоной приключилось знаковое событие – дорогу повозке, в которой она ехала, перегородил зубр. Вот как описывает эту встречу сама учёная: “Это был первый зубр, которого я видела в жизни, не считая тех, что в зоопарке. Ну и это приветствие при въезде в пущу: монументальный зубр, белизна, снег, полная луна, кругом белым-бело, красота, и домик лесника на укромной полянке, весь в снегу, это был покинутый дом, здесь два года никто не жил. В центральной комнате отсутствовал пол, полная разруха. И я посмотрела на этот дом, посеребренный лунным светом, чтобы было романтичнее, и сказала: всё, или тут или нигде!”
Так Симона поселилась в Дзедзинке – в самом сердце Беловежской пущи. К её неудовольствию оказалось, что домик лесника поделён на две отдельные “квартиры”, и вторая квартира уже была обжита молодым фотографом Лехом Вильчеком.
Поначалу молодые люди просто терпели присутствие друг друга в надежде, что другой быстро “перегорит” и уедет обратно в город, но вскоре полюбили друг друга.
“Это была одна из самых красивых и творческих пар, которую я знала, – говорит Иоанна. – Хотя вначале их знакомство не сулило ничего хорошего. Два одиночки поселились в одном доме, и каждый из них надеялся, что второй быстро исчезнет. Так продолжалось около года. В конце концов их объединила глубокая любовь к природе. Они пробыли вместе 36 лет, до самой смерти Симоны”.
Симона полюбила этот дом и участок, который находился в самом сердце пущи, на границе — сначала с СССР, затем с Беларусью. Она каждый день ездила на работу в Беловежу (сначала на мопеде, потом на небольшом «фиате»), а Лех занимался фотографией и сельским хозяйством. Вместе они воспитывали животных: начиная пчелами, заканчивая лосями. А все, кто знал их, считали эту парочку чудаками и редкими оригиналами.
“Лесная ведьма”
“У них всегда были собаки и кошки. Были павлины и разные дикие птицы. Были лиса и кабан. Лань, которую воспитала Симона, вернулась в пущу, однако еще несколько лет приходила к ним на участок, чтобы принести потомство. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Была и ослица, которая однажды перешла через польско-беларускую границу. Нам удалось её отыскать. Зато в Дзедзинку однажды выбралась беларуская корова и съела всю цветную капусту с огорода Симоны”.
Кабана, а точнее – однодневную дикую свинку Жабку привез откуда-то Лех Вильчек, и именно благодаря этой малышке Симона и Лех познакомились ближе. Жабка выросла кабаном размера XXL и прожила у них семнадцать лет. “Она охраняла дом и ходила гулять как собака, и всё чаще льнула к хозяевам и требовала ласки!” — описывал необычную питомицу краковский журналист Збигнев Щвенх после своего визита в Дзедзинку.
Потом у Симоны появился ручной ворон Корасек, который славился прескверным характером, регулярно нападал на велосипедистов и воровал всё, что плохо лежит.
“Он воровал даже зарплату у рабочих в лесу, — вспоминает Станислав Мысьлиньский, у которого до сих пор остались шрамы после нападения этой птицы. — Он украл у меня пропуск в заповедник, вытащил его у меня из кармана, а затем цинично порвал. Он обожал нападать на велосипедистов, особенно на девушек. Это выглядело очень эффектно: ворон начинал клевать ездока в голову, тот падал с велосипеда, а ворон торжествующе садился на седло и смотрел на вращающееся колесо”.
В импровизированном питомнике Симоны со временем появляются также: лань, которая будет приходить к ней под окно и угощаться сахаром, аист, которому Симона устроит гнездо из ящика у себя в комнате, такса и рысиха, которая будет спать с ней в кровати, а еще павлины. Дзедзинка очень скоро превратилась в экспериментальную лабораторию, которую Симона из года в год развивала как зоопсихолог (так она себя называла), а также в больницу, поликлинику и приемную для больных животных.
Здесь она лечила и холила животных, и вместе с Вильчеком, который их фотографировал, наблюдала за всем этим зверинцем. Здесь она как мать воспитывала лосей-близнецов: Пепси и Колу, мыла черному аисту шею, запускала себе в рукав крысу Каналью, которая на открытом пространстве впадала в панику, позволяла своей подруге-лани устроить себе во дворе “родилку”, брала домой овечек и их супер-маму, выращивала крыс Альфу и Омегу и наблюдала за их жизнью, держала в аквариуме сверчков. Здесь она составляла прогнозы погоды, наблюдая за летучими мышами в подвале. Из года в год зверинец расширялся.
“Маленькое стадо моих косуль, которых я выкормила из бутылки, а потом многие годы сопровождала в прогулках по лесу, — вспоминала Симона Коссак, — однажды стало проявлять признаки испуга, страха и отказывалось выйти пастись в лес. И я пошла в направлении молодого леска, потому что именно туда животные смотрели, навострив уши и поджав хвосты; было понятно, что какую-то очень большую опасность они чувствуют оттуда. Итак, я прошла примерно половину пути по открытому пространству и вдруг остановилась как вкопанная, услышав за своей спиной дружный, полный ужаса лай, я обернулась, и что же я вижу? Пять моих косуль стояли на напряженных прямых ножках, смотрели на меня и говорили мне своим лаем: не иди туда, не иди туда, там смерть! Честно говоря, я остолбенела, но потом пошла. И что же оказалось? В этом молодняке я нашла свежие следы рыси. Я прошла дальше вглубь чащи и нашла экскременты рыси — и они действительно были теплые: я потрогала их рукой. Что это значило? Это значило, что в наш питомник пробрался опасный хищник, косули его заметили, убежали в страхе, и что они увидели? Как мать идет на верную смерть, ее нужно предупредить, и для меня, честно признаюсь, этот день стал переломным днем. Я пересекла границу, которая отделяет мир животных от мира людей. Если бы нас отделяла от животных стекло, непреодолимая стена, их бы не обеспокоила моя судьба. Мы — косули, она — человек, какое нам дело? Если они меня предупредили, это означает только и исключительно одно: ты член нашего стада, мы не хотим, чтобы ты пострадала. Честно признаюсь, что я переживала это событие в течение многих дней, и сегодня, когда я думаю об этом, я чувствую, как на сердце становится тепло. Это доказательство того, как можно подружиться с миром диких животных”.
Карьера
“Симоны Коссак, какой мы ее знаем, не было бы, если бы не Дзедзинка, — говорит Беата Хижи-Чолпиньская, режиссер фильма о Коссак “Место в раю”. — Если бы не эта волшебная избушка в Беловежской пуще, в которой она поселилась после окончания учебы в Кракове и в которой жила до конца… Это был рай, Симона жила в раю! Она создала там дом, расставила мебель, изменила окружение, но это необыкновенное место ее саму меняло и формировало. Впрочем, она много раз говорила, что не могла бы жить в другом месте, и рассказывала, как много ей дала Беловежская пуща. Я поняла, что должна рассказать не только о Симоне, но и об этом райском месте. И что меня интересует только то, что происходило в Дзедзинке, то есть какой была Симона именно там, как она там жила. Там — не в Институте, не в Беловеже, не в Кракове… Я так и сделала. Получился фильм, в котором главную роль играют Симона и Пуща”.
Поселившись в Дзедзинке Симона начала работать на кафедре исследования млекопитающих Польской академии наук в Беловеже. Сначала она была ассистенткой (1971-1974), потом старшей ассистенткой. В 1975 году перешла на кафедру леса (в то время — кафедра охраны природы) Института исследования лесов в Беловеже, где была ассистенткой (1975-1980), адьюнкткой (1980-1993), доценткой (1980-1993), а начиная с 1997 года — профессором.
Она состояла в обществе American Society of Mammals, Польском обществе экологов и была членом ученого совета Института исследования леса (с 1991 г.). В 1992-1995 гг. была единственным сотрудником секретариата программы “Человек и биосфера” (MaB) Международной биологической программы ЮНЕСКО, популяризовала информацию о Беловежской пуще. В 1995 году на средства MaB она создала и открыла для туристов образовательный маршрут по Беловежской пуще — “Место силы”.
В научной деятельности Симоны Коссак сочетались различные направления исследований, связанных с охраной окружающей среды. Особенного внимания заслуживают ее работы по бихевиориальной экологии лесных млекопитающих. Всего она написала более 140 научных работ.
Память
Симона Коссак скончалась 15 марта 2007 года в Белостоке после тяжелой продолжительной болезни. Похоронена на кладбище в деревушке Порыте, где поженились ее дед, Войцех Коссак, и бабушка, Марья Кисельницкая.
В июне 2007 года Совет Хайнувского повята принял решение о создании Стипендиального фонда имени профессора Симоны Коссак, а в 2008 году Городской совет Белостока назвал одну из улиц города именем Симоны Коссак.
Ещё при жизни Симоны, в 2006 году, её именем был назван дуб, который растет в Беловежской пуще — “Дуб профессора Симоны Коссак”.
Источник: culture.pl. Фото: Лех Вильчек.
Напишите комментарий!