Изучить изменения, происходящие в океане, можно по ушным пробкам китов

0

Как вы можете догадаться, кит не чистит уши. “У меня ласты“, – говорит кит. И действительно, ластами до ушей не дотянешься, в ушах не поковыряешься. Как итог – серные пробки. Огромные, десятибалльные пробки – животное-то большое, уши глубокие, да и живет кит долго, серы за это время накапливается уйма. У синего кита – самого крупного животного на Земле – твердая пробка тянется на четверть метра и похожа на омерзительную свечку, которую не хочется жечь в Рождество. У горбатого кита пробка мягкая, как жидкий студень, пробка финвала потверже блювала, а пробка сейвала тёмная и хрупкая. И все эти пробки, независимо от размеров и консистенции, невероятно информативны.

Ушная пробка финвала. Она не затрудняет слух кита, а даже наоборот – помогает канализировать звук в направлении барабанной перепонки, считают неокторые ученые. Фото: Stephen Trumble.

На протяжении жизни кита, по мере того как летние кормления чередуются с зимними миграциями, ушная сера меняется в оттенке, становясь то светлее, то темнее. Как годичные кольца позволяют посчитать возраст дерева, так же полоски ушной пробки позволяют учёным выяснить возраст кита. Кроме того, можно проанализировать концентрацию в сере веществ, циркулировавших в теле кита в тот или иной год. Иными словами, ушная пробка – это своего рода химическая биография кита. И биография эта в какой-то мере отражает историю океана: китобойный промысел, температурные аномалии, загрязнители – обо всем этом можно “прочитать” в китовых серных пробках.

Несколько лет назад биологи Стивен Трамбл и Саша Усенко из Бэйлорского университета в Уэйко, штат Техас (США), изучили пробку 12-летнего самца синего кита, убитого судном неподалеку от Санта-Барбары в 2007 году. Учёные выяснили, что половой зрелости кит достиг в 9 лет: в соответствующем участке пробки уровень тестостерона вырос почти в 200 раз по сравнению с предыдущими. На следующий год достиг пика стрессовый гормон кортизол – возможный признак телесных и душевных изменений у возмужавшего кита, познавшего прелести борьбы за самку и новой социальной роли. Первые шесть месяцев его жизни несли в себе весьма ощутимые концентрации пестицидов и антипиренов, видимо полученные с молоком матери. И немножечко ртути, которая накапливалась в течение всей жизни кита, с небольшими пиками в 5 и 10 лет.

Как оказалось, серные пробки китов не слишком сложно раздобыть – музеи естествознания охотно собирают это добро после разделки выброшенных морем туш и столь же охотно им делятся с учеными (не пропадать же добру!). Усенко, Трамблу и их коллегам удалось измерить уровень кортизола в пробках двух десятков китов – синих, горбатых и финвалов. Самая старая ушная пробка принадлежала киту, рожденному в 1871 году. Ученые определили, как менялся уровень гормона на протяжении жизни каждого кита, сложили все профили в единую хронику стресса длиной почти полтора столетия, сопоставили их с данными по китобойному промыслу в XX веке – и ахнули. Две кривые были похожи друг на друга, как сестрицы!

С развитием китобойного промысла рос и кортизол – пик пришелся на начало 1960-х. После введения запрета на отлов китов в 1970-х, промысел заметно снизился – и стресс у китов уменьшился. Во время Второй мировой войны китобои не слишком досаждали китам, зато повсюду сновали боевые корабли и подлодки, океан дрожал от взрывов глубинных бомб и прочих звуков морских баталий. Как итог – повышение уровня стресса на 10%. В последние десятилетия стресс снова начал нарастать, что коррелирует с количеством дней с аномально высокой температурой в океане, отмечают Усенко и Трамбл.

Гигантский пик кортизола в начале нашего века – артефакт того самого молодого синего кита, о котором речь шла выше. Он – единственная особь, чьи годы жизни пришлись на указанный период. И по какой-то причине все эти годы он испытывал ужасный стресс. Была ли то реакция на неистовый судоходный трафик в водах Калифорнии или он страдал от пестицидов, ртути и прочих загрязнителей? Неизвестно. И тем не менее кортизол его достигал значений, неведомых его сородичам со времен разгула китобоев, когда киты гибли сотнями тысяч в год.

“Когда я взглянул на график, то подумал: вот индивид, который испытывает такой стресс, будто его бьют гарпуном”.

Ушные пробки – замечательный новый метод исследования жизни китообразных и экологии океана. Обычно морским биологам приходится довольствоваться редкими снимками одной и той же особи в разные годы жизни, парой какашек или биопсией ворвани, которая может рассказать об итогах жизни в целом, но не охарактеризовать её отдельные периоды. Серная пробка – как две сотни подобных анализов, сложенных вместе, биографические вехи каждой половины года жизни одной особи. Она как ледяной керн, по которому климатологи восстанавливают климатическую историю Земли.

Ушная пробка синего кита. Фото: Michelle Berman-Kowalewskic, Santa Barbara Museum of Natural History.

В настоящее время научная группа Трамбла и Усенко анализирует ушные пробки китов на предмет гормонов беременности, изотопов и прочих информативных биочастиц. “Мы извлекаем террабайты данных из этих двух десятков пробок”, – уверяет Трамбл. А на подходе уже новые:

В Канадском музее природы в Оттаве хранятся 4000 пробок, и сотню уже отправили нам. Мы сильно углубляемся во все это“.

Только представьте: тонны и тонны ушной серы. Тысячи свечей, которые противно будет жечь на Рождество.

 

Источник: batrachospermum.ru

Напишите комментарий!


wpDiscuz